Джа

В метро.
Двое дедушек.
Очень серьезного вида.
Дискутируют на отвлеченные темы. Одному выходить.

Вставая, он бросает (в завершение) фразу:

ДЖА нас рассудит.

Я поперхнулся.

P.S. а у меня теперь есть кубик-рубик!

three stories

Я езжу в метро очень поздно.
Часто – на последнем поезде.
И мне часто везет на встречи.

1 | funny stuff.

Пятница.
Рядом со мной – пьяница.
Что, в общем, вполне нормально.
Обычный такой забулдыга, с легким запахом.

Открываю книжку. “Властелин Колец. Братство кольца” на английском.
Мужичок, до того момента разглядывавший с тоскливым видом рекламу, с энтузиазмом переключается на мой потрепанный томик.
Фокусирует взгляд. Отдергивается. Смотрит на меня с удивлением.
Потом видимо принимает решение не показывать виду – и продолжает “читать” дальше.
Увлеченно так. Внимательно. С осмысленным выражением лица…

ОК. Приехали.
На эскалаторе он догоняет меня и задает лишь один вопрос: “Девушка, а на каком языке МЫ(!) с Вами читали?”

2 | with hope

День не помню. Книга – та же.
Рядом – обычный бомж.
Но вдруг он достает очки, протирает их полой пальто и начинает читать со мной вместе.
На подьезде к ст. м. Пр Просвящения поезд останавливается в перегоне. Томительная тишина воцаряется в вагоне.

И посреди этой тишины звучный голос моего соседа произносит
“…Dark is the water of Kheled-zaram, and cold are the springs of Kibil-nala…”

Аут.

3 | eyes

В последнем поезде много свободных мест.
Можно лечь спать и ты никому не помешаешь.
Я обычно устраиваюсь в уголке и читаю книжку и я никому не мешаю.

Люблю “Властелина Колец”. Но воспринимаю только на английском.
Книжка у меня старенькая, зачитанная.
Сижу как-то с ней, любимой, на коленях, по сторонам особо не смотрю.

Но вот и скоро моя станция, убирая книжку в рюкзак замечаю, что за мной пристально наблюдает сидящий напротив человек.
Впрочем, на человека он похож мало… Грязен, заросшее бородой лицо.
Только… Глаза на этом лице были особенные. и смотрели они по-особенному.

…These deep eyes were now surveying me, slow and solemn, but very penetrating.

They were brown, shot with a green light… it felt as if there was an enormous well behind them,
filled up with ages of memory and long, slow, steady thinking;
but their surface was sparkling with the present: like sun shimmering on the outer leaves of a vast tree,
or on the ripples of a very deep lake.

I don’t know but it felt as if something that grew in the ground-asleep,
you might say, or just feeling itself as something between roof-tip and leaf-tip,
between deep earth and sky had suddenly waked up,
and was considering you with the same slow care that it had given to its own inside affairs for endless years…

Серость?

Люблю метро, хоть убейте – люблю.

Вчера возвращалась как всегда поздно (последний поезд, ага). Народу мало, хоть лежа устраивайся, тем более, что спать хотелось жутко.
Но не сплю – выходить скоро, вместо этого шарю по окружающему пространству нефокусирующимся взглядом.

Сидит напротив меня Старушка. Обычная такая, серенькая, невзрачная. Таких миллионы.
В пальтишке стареньком. В ботиночках. С косыночкой. Ручки на сумке сложила. Сидит. Едит.

В общем, застрял мой взгляд на старушечке.
Но я человек вежливый, не таращюсь, в лицо не заглядываю, все по низу-по низу: на сумочку смотрю в основном. Матерчитая сумочка, видно, самодельная, но сшита добротно, на машинке видать. Светленькая такая, розоватая, лоснящаяся местами… с рисунком каким-то, неявным таким, серое что-то…
ЕПТЬ!
У меня глюки? Дожили… Ан нет, открываю глаза.
ТОЧНО. Так и есть. Не привидилось.
По нежно-розовому фону этой сумочки чьей-то щедрой рукой раскинуты серые черепа с темными глазницами и улыбочкой… Орнамент!
А вы говорите – СЕРОСТЬ!

i saw her

А она оказывается ЖИВАЯ!
Она есть на самом деле, она сидела передо мной в метро. На расстоянии вытянутой руки. Ожившая и сошедшая с картины.
Без рамы. Чудо. Настоящее чудо, которое никто и не заметил.

Рубенс - Портрет камеристки

Впрочем, это все in my head и just my imagination.